Комикс Джузеппе Бергман. Том 1

Комикс Джузеппе Бергман Том 1 (18+)

В те годы, а именно в начале семидесятых, слово «приключение» вызывало некоторую неловкость, если не открытое презрение. Все уважающие себя литераторы, кинематографисты и авторы комиксов были вынуждены обращаться к экзистенциальным, социальным или политическим темам, тщательно избегая даже малейших подозрений в «бегстве от реальности».Но был один человек, один странствующий рыцарь, который сражался как лев за право высоко нести знамя искателей приключений. Для Уго Пратта приключение было жизненным кредо, которое он провозглашал в своих изумительных рисованных историях и важнейшим свидетельством которого была его собственная жизнь.Мое личное приключение и приключение Джузеппе Бергмана начались благодаря тому, что мне посчастливилось познакомиться с Уго Праттом и стать его преданным учеником.Беседы с Мэтром заставили меня задаться множеством вопросов.Почему приключенческая литература ценится так низко? Разве нас не учили в школе, что «Одиссея» Гомера — один из краеугольных камней нашей цивилизации?Почему великая эпоха приключенческой литературы — эпоха Мелвилла, Конрада, Стивенсона, Лондона, Киплинга и многих других превосходных рассказчиков — постепенно ушла в прошлое, причем примерно в то время, когда в промышленное производство был внедрен сборочный конвейер?Быть может, приключение несовместимо с нашим общественным устройством? Но почему?В двадцать шестой песне «Ада» Данте встречает Улисса, который вместе с Диомедом помещен среди лукавых советчиков:Подумайте о том, чьи вы сыны:Вы созданы не для животной доли,Но к доблести и к знанью рождены.(Перевод М. Лозинского)Быть может, ответ в этих стихах? Быть может, наше общественное устройство оказалось бы под угрозой, если бы каждый из нас просыпался каждое утро с намерением отправиться на поиски доблести и знанья, отказавшись от животной доли?Я начал рассказывать историю Джузеппе Бергмана главным образом с той целью, чтобы проанализировать — правда, вовсе не по-научному и даже не вполне серьезно — те причины, по которым приключение не считается достойной темой, и попытаться ответить на вопрос, возможно ли еще в наше время реально пережить это чертово приключение.Попутно я затронул темы, которые были новыми для того времени (с тех пор минуло тридцать лет): загрязнение окружающей среды, уничтожение лесов, геноцид.Затем в «Африканских приключениях» я изобразил, как так называемый «третий мир» стучится в двери нашей западной цитадели, чтобы спросить с нас за наше безмерное богатство и за свою безысходную нищету. Я изобразил, как рушится наш роскошный дворец.Я был бы полным кретином, если бы стал утверждать, что предсказал 11 сентября 2001 года, но уже в тот момент мои несерьезные исследования повели меня в неизбежном направлении.Во мне созрело убеждение, что свою последнюю надежду мы должны возлагать не на политику, а на культуру. Я совершил путешествие длиной почти в год за рулем автофургона, побывал в Пакистане, Непале и Индии.Потом я задумал еще одно путешествие — на этот раз в историю искусств.Это путешествие буквально пронизано эротикой. Мне было тридцать лет, и жизнь фонтанировала эротикой. Я бы изменил самому себе, если бы уклонился от этой темы.Затем Уго Пратт отправился неизвестно куда на поиски неизвестно каких новых приключений.У меня остался Одиссей-Улисс, который уже был героем не только Гомера, но и Данте, Джойса и Кубрика, и благодаря которому я обратил внимание на другие темы, такие как милитаризм, война, взбунтовавшаяся природа.И снова эротика. Мои тридцать остались далеко позади, но жизнь, как ни удивительно, по-прежнему фонтанировала эротикой.Изменился мой графический стиль. Я решил, что только Жан Жиро может рисовать под псевдонимом (в его случае — Мебиус) и что будет лучше для всех, если я не стану следовать его примеру.Есть много других дорог, которые я мечтаю пройти, много других морей, по которым я мечтаю поплавать, и, если все пойдет хорошо, то при некотором везении мои мечты в скором времени сбудутся. С надеждой на то, что жизнь никогда не перестанет фонтанировать эротикой, радуя меня и всех остальных, кто читает — или не читает — мои маленькие истории.